«Шибко лихой и непоседливый, поздний», сокрушалась мама Дарья Васильевна о сыне.
Н. Постарнак однажды буквально ворвался в литературный кружок, организованный при филфаке краснодарского пединститута. Этот кружок стал взлетной площадкой для многих прозаиков, критиков и поэтов: Юрия Кузнецова, Валерия Горских, Юрия Селезнева, Владимира Елагина. Самым молодым кружковцем был Николай Постарнак.

С 1974 года работает корреспондентом на Краевом радио, методистом краснодарского Дома народного творчества. Его стихи искренни, потому что продиктованы горькой правдой жизни. «…И становятся резче мысли задуманных нами стихов И прекрасней проекты задуманных зданий»…
Правдолюбец не находит искренности в любви с первой женой Ларисой. Он пытается найти смысл жизни и опять уезжает в суровый климат Таймыра, в тундру. Работает формовщиком железобетонных изделий на Талиахском домостроительном комбинате в Норильске. Вернулся на Кубань через семь лет, похоронил одного за другим родителей, старших сестер. Дух бродяжий не обуздали годы и утраты, его тянет в лес, поближе к родной природе.
Он обретает хату, доставшуюся от родни, на окраине станицы Кутаисской, крытую толью и местами соломой. У Кубанского писателя Кронида Обойщикова, наставника поэта, было личное мнение в отношении проживания в станице, которое высказал в своем стихотворении «Хата»:

В той станице хата с краю.
Речка рядышком бежит.
Десять соток за сараем –
Можно старость пережить.
Что еще мне надо лучше?
Воздух, сад – дыши в раю.
Да вот с детства не приучен
Быть у жизни на краю.

Даже для искушенного поэта напутственные слова никогда не были излишни, Николай прислушивался к мудрости, но жил, как умел. Поэту нравилась станичная жизнь, простое убранство хат, колосистые нивы и бескрайные поля. Здесь он преображается душой, ему открываются поэтические образы пронзительной глубины и чистоты. Его друг, поэт Анатолий Шипулин то же с головою ушел в хуторскую жизнь. «Прошло время гонения, пришло время воссоединения с природой матушкой», писал Н. Постарнак о Шипулине, и, наверное, о себе… Он оставляет городскую квартиру и переселяется на окраину Кутаисской, как ему казалось, навсегда.

Целовала и в губы, и в щеки.
В грудь. И вовсе незнамо куда.
Ревновала к лесам и протокам,
К залетающим в сны поездам.
Миловала. Уютом обстала
Поперек безоглядных дорог.
Так сто лет миновало без мала.
Взял котомку. Шагнул за порог.
- Муженек, далеко ли?
- Далече,
Хоть всего-то рукой и подать –
В чистом поле, за быстрой ли речкой
Позабыть о любви твоей вечной.
Краткой волюшкой всласть подышать.

Несколько лет Николай Постарнак жил в станице Кутаисской и писал стихи.
Глиняный пол, русская печь, река, озера, леса и горы настраивают Николая на творчество.

Тишина.
Золотая. Большая.
Дальний всплеск и опять тишина.
Это видно, Шкелюк, засыпая,
Головлей выпускает со дна…

Станичный поэт не скрывал своих произведений, рекламировал их соседям и пытливым ребятишкам.
В станице он работал сборщиком лекарственных трав. Про Николая говорили "неугомонный" или "черт в табакерке", это в силу его характера. Ближайшие други Леонид Михайлович Пасенюк, Валерий Горский, Сергей Никанорович Хохлов, посвятивший другу стихотворение «Безумец», сокурсник с литинститута Вадим Неподоба - любили эту неординарную личность. Его окружали писатели Константин Антипин, Надежда Колноузенко, Иван Бойко, легендарный поэт Сергей Никанорович Хохлов, Елизавета Демидова.
В «станичке», так он называл Кутаисскую, он общается с простыми людьми Иваном Белоусом, Владимиром Черкасским, Иваном Дроботом, начинает жить их заботами и пишет «Станичку»:

Сошлись. Хватило лишь на вермут.
Не дюж карман у мужиков.
И разошлись. Кому на ферму.
Кому в район по молоко.
По молоко. Поскольку личных
Давно в станичке нет коров.
Коровье брюхо, брат, не птичий
Зобок. Не напасешь кормов.
Походишь долго с заявлением,
По всем инстанциям, пока
Тебе решением правленья дадут
От жалкого пайка…
Но, видно, вразумил Всевышний тех, что повыше:
Про права, про корма
И про нужду под сельской крышей…
- Ты слышал, кум?
А як-жешь, слышал!
Слезам поверила Москва
И всей теперь станичке снится
Как от хором злотых Кремля
Пошли Обломовы трудиться
И Штольцы ринулись в поля.

Хоть и стояла хата Постарнака с краю, но крайним его никогда никто не считал. К нему приходили «погуторить», спросить совета, послушать новые стихи и просто поглазеть, как поэт копает картошку…
В 1988 году Николай Постарнак выпускает свой второй сборник под названием «Взгляд».

Я слышал плачь обугленной листвы,
Листвы деревьев,
Что душой мертвы…
Их птицы облетают стороной
На них рычат собаки и машины.
Они стоят подобьем матерщины
Средь бела дня
По всей земле родной
Врагу какому
Так их обкорнать
Додумалось?
Что бы культями веток
О новых направленьях прокричать
В пейзажах прогоревших пятилеток.

Его чаяния разделяли друзья: поэт, член Союза писателей Константин Антипин, И. Панченко, Николай Рубцов. С. Хохлов, рецензируя сборник «Взгляд», писал: «Новые стихи Н. Постарнака зрелые, глубокие, честные. Они лишены позы, стереотипности мировоззрения , наполнены жизненной силой… К этому хочется добавить, что строки Н. Постарнака понимаешь больше сердцем, нежели умом. Они создают особый душевный настрой. Читая их, проникаешься глубиной его видения мира. Поэт отражает то, что не каждый из нас способен увидеть. То, мимо чего мы так часто безумно проходим, не замечая, а лишь скользим взглядом по поверхности рутинных образов, отстранивших от глубокого их восприятия.
В стихах Н. Постарнака мы видим такое, о чем вообще бывает сложно сказать. В них часто рождаются совершенно новые слова, непривычные нашему языку, но поразительно понятные, читая которые, соглашаешься с их правом на существование». Николай напечатался в коллективном сборнике «Свет погасшей звезды», готовил к печати рукопись «Мир задуман светло и жестоко», которая затерялась.
Старшим наставником у Николая был Кубанский поэт Кронид Обойщиков, настаивающий на обучении молодого таланта. Однако Николаю в 1975 году исполнилось 35 лет и учиться было поздновато. Хозяин съехал, брошюры со стихами исчезли, старый дом снесли, на участке поэта Пастернак теперь живут улики с пчёлами и светлая память о человеке.
Случился пожар и все книги, которые ему были подарены друзьями, куплены им, сгорели в старой хате от замыкания электропроводки. Не сгорела икона Серафима Саровского, как память, её хранит Галина Кронидовна Обойщикова. Как вспоминает она сама, их отношения с Николаем Ивановичем сложились странно. Николай признался её отцу, в пылкой любви к его дочери. «Если любишь, женись!» - ответил писатель Кронид Александрович, давая понять, что чинить препятствия молодым не будет. Два сердца соединились 2 декабря 1988 года.

Позже, в 1990 году в рекомендации Николая Постарнака в Союз писателей, Кронид Обойщиков напишет: «Прошу мой положительный отзыв о стихах Николая Постарнака ни в коем разе не связывать с моим неожиданным родством с ним. Более того, это обстоятельство заставляет говорить меня сдержанно и менее восторженно. Но я говорю о поэте, которого знал много лет назад у истоков его жизненного и поэтического пути.
Этот путь был неровным и нелегким. В дальних странствиях, когда Постарнак познал жизнь в закулисном, обнаженном виде, его поэтический путь вообще прервался, ибо он увидел глубокую пропасть между жизнью и существующей тогда официальной литературой. Наверно, не менее десяти лет он вообще не брался за перо, не желал лгать себе и людям. Зато сейчас вижу, как рьяно и весело он работает, т.к. видит результаты своих трудов. Если говорить коротко, главное, на мой взгляд, в поэзии Николая Постарнака – Честность и Образность. Говорить правду может только поэт. Он сам об этой обязательности говорит в первых же строках стихотворения «От истока»

… Июль, июль – русоголовый жнец,
приспело время нивам разрешиться.
И яблоку от ветки отделиться.
Приспело время слову утвердиться.
Произнеси его, коли не лжец…»

Считаю, что Николай Постарнак будет достойным членом нашей организации и с его молодой пока еще энергией и веселой общительностью будет способствовать сближению людей и росту наших добрых дел».

В справочнике 1980 года «Писатели Кубани» имеются сведения уже о 36 членах Союза писателей СССР. Среди них: И. Беляков, Н. Веленгурин, М. Грешнов, А. Знаменский, П. Игнатов, П. Иншаков, А. Мищик, В. Монастырев, В. Попов, П. Радченко, А. Романов, Г. Соколов, Г. Степанов, Б. Тихомолов, В. Фролов, Б. Васильев, Т. Голуб, В. Горский, В. Елагин, П. Прокопов, Ю. Н. Абдашев, Н. Стрыгин, Г. И. Василенко и Н. И. Постарнак. Для Николая Ивановича с 1993 года наступает время испытаний в связи с внезапно подступившей болезнью. 13.01.1996 года происходит расторжение брака с Галиной Кронидовной, возможно потому, что он почувствовал приближение своей кончины. Но до конца они остаются верными друзьями.
К.А. Обойщиков в последнем слове о друге, в 1997 году написал: Уже год нет Николая Постарнака, талантливого бродячего поэта, чья неугомонная душа не могла найти покоя ни в каменных улицах Краснодара, ни в кособокой хате станицы Кутаисской, ни в затерянных рыбачьих поселках Крайнего Севера.
К сожалению, человеческая память бывает жесткой и краткой. Не прошло и двух месяцев после смерти поэта, как нашлись станичники, которые посрывали замки, взломали двери и подчистую вытащили имущество и книги своего именитого земляка. Возможно, на память!? Николай Иванович прожил немногим более полувека, но постоянно был в самой гуще жизни. Он много знал и многое умел.
Он мог бы оставить сочную, насыщенную невыдуманными деталями прозу, но болезнь прервала его творческие планы. Остались три книжечки хороших стихов, небольшой круг искренних друзей да несмываемый образ хмельного поэта.

К.А. Обойщиков в честь поэта Постарнака написал Три?птих (от греч. сложенный втрое, произведение искусства, состоящее из трёх картин, барельефов и др., объединенных общей идеей).

1. ПАМЯТИ НИКОЛАЯ ПОСТАРНАКА.
Он лихо жил, а умер тихо,
Закрыл веселые глаза.
«Не поминайте меня лихом», -
Слова последние сказал,
Сто тысяч верст прошел он с лишком
Во тьме лесов, в тиши полей.
Он трудовую делал книжку
Иных томов потяжелей.
Рыбак, строитель, изыскатель,
Чернорабочий и поэт
Дорога – Скатертью!
Была дорогой много лет.
По жизни светлой и постылой,
Красой России опьянясь,
Он тяжкий крест свой
До могилы
Пронес и плача и смеясь
И пусть трава там зеленеет,
И пусть друзья там будут знать:
Россия лихом не умеет
Свои потери поминать.

2. ХАТА
Хатенка хилая сутулится.
У стен лопаты и топор.
Одно окно глядит на улицу,
Другое на зеленый бор.
Сто лет старушке или более,
В суставах боль
И скрип в груди.
Но теплотой её доволен я,
Когда за окнами дожди,
О, эти хаты наши дедовы,
Судьбы российской вечный знак!
Здесь жил
Земле и рифме преданный,
Поэт бродячий Постарнак.
Он приобрел её по дарственной –
Ведь ни кола и ни двора.
А в этой хате жил он царственно
Под звон счастливого пера.
Его талант и вещи личные хранил иконный Серафим.
Станицу Коля звал станичкою,
Она зовет его своим.
Иному хата не приглянется,
Я сам башку не раз там бил.
Забыв, что хатам надо кланяться,
Как Ваня Бойко говорил.
Склонилась хата, будто молится. И слепо щурится окно.
Кого-то ждет
И беспокоится,
Что нет хозяина давно.
А он ушел в края нездешние
По звездным тропам и мостам,
И только кошка похудевшая печально бродит по кустам.

Кошка четы Постарнак Николая и Галины, жившая в хате с хозяевами, была очень преданной. Если супруги шли в лес, она бежала за ними, не отставая их ни на шаг. До конца дней была предана! Преданы творчеству поэта и земляки-станичники, декламирующие Н. Постарнака целыми поэмами.

3. ДОЖДЬ
Станица тучами вся обложена,
А в середке одни сквозняки.
Чем тебя прогневили, Боже
Кутаисские мужики?
Льется дождь, да не в эти травы,
Солнце листья скрутило в рог.
Эй, Илья, поверни направо,
Пожалей нас, Илья-пророк.
Снова в город?
Да что ж ты, дьявол
На асфальт будешь воду лить?
Огород просит пить,
И я вот
Тоже водку вынужден пить.
Кстати тут у меня осталось,
Может быть, завернешь сюда?
Посидим, поболтаем малость,
Водка – нам, а лучку – вода.
Будет с грядок приличный закус
Видно зов мой дошел до Ильи –
Тучи разом сменили ракурс
И с другой стороны зашли.
Громыхнуло, полило с неба.
Я не верил – быть может, пьян?
Будет вдоволь
Плодов и хлеба У Николиных хуторян.
Дождь пошел на сухие грядки,
Теплый, ласковый дождь. Грибной.
Ну, Илья!
Все теперь в порядке!
Что ж ко мне не сойдешь, святой?
Пять минут ничего не значат.
Тормозни, Илья, не спеши,
Пусть природа сегодня поплачет
На помин горевой души.

Николай перенес две операции и умер во время второй, не приходя в сознание 22.08.1996 году на пятьдесят четвертом году жизни от тяжелой онкологической болезни. Похоронен на городском кладбище города Краснодара.
До сих пор Галина Кронидовна Постарнак (Обойщикова) хранит личные вещи, фотографии поэта с надеждой, что кто-нибудь найдется из его родственников. Так совпало, что 18 марта в День рождения поэта Николая Постарнак я встретилась с этой милой, отзывчивой женщиной Галиной Кронидовной. Пересмотрела семейный альбом, письма, фотографии и решила, что о биографии поэта, как и его творчестве в полном объеме должны узнать и мои земляки – станичники, и жители Краснодара, и жители Горячеключевского района, с которыми прожита часть жизни, пересказанная Николаем Ивановичем Постарнак в стихах и поэмах.

На участке поэта Пастернак в станице Кутаисской теперь живут улики с пчёлами и светлая память о неординарном человеке.

ДВ
Ст. Кутаисская
09.03.2012